В лучах холодного заката
Блистало золото крестов.
Ловили лики Ваши взгляды,
Но отблеск я ловил потом.

Не сказанных имен и слов
И душ, и дум, и устремлений,
Все осенил своим крестом
Святой Кирилл, как добрый гений.

Рванулись в сумраке теней
Страданьем радостным и гневом
В одной упряжке шесть коней,
Летя к неведомым напевам.

Летели трели к ликам белым,
Сливался вместе звук и лик,
Внимали чутко тем напевам,
Рожденным в этот краткий миг.

Жар миража и мира жар,
И слова звук, и в звуке слово...
С душою встретившись, душа
В разлуке уж не будет снова.

И не прошу я ни о чем –
Лишь только в звуке длись мгновенье
Прекрасной тайною имен
Нежданной встречи упоеньем.

октябрь 1985

Печальное чело, виолончельный взгляд.
Над струнами души провел черту смычок.
Гармонии аккорд в каком регистре взять?
В каких тонах Её мелодия течет?

Как вас зовут? Зовущие глаза...
Какое имя мне произнести в печали?
Какие облака - мечты - Вас облачают,
А голос Ваш вплетен в какие голоса?

Молчание храня, храните от надежды,
Пускай не ранит Вас мной оброненный взгляд.
Звенящая звезда, мрак осветив кромешный
Сошла по облакам в укрытый снегом сад.

Прекрасные глаза усталый свет струят.
Печальное чело, виолончельный взгляд.

28 декабря 1986 г.

Ни подписи, ни имени, ни даты;
Конверт без указанья адресата.
Отрытое любому дуновенью,
Приди, мое письмо, по назначенью.

Приди, мое письмо. Бумага в клетку.
Как птица, опустись на ветку.
Рукам доверься, что тебя возьмут.
Пропой им весть, которую не ждут.

Хотя, увы, не блещешь опереньем,
Порадуй взор хотя бы на мгновенье.
Но не буди уснувшую тревогу –
Тебе не одолеть обратную дорогу.

30 декабря 1986 г.

Мне хочется побыть наедине
Со звуком отдаленным клавесина.
И со свечой, что плачет обо мне,
Мне хочется побыть наедине.

Мне хочется услышать одинокий
Скрип снега в тысячной толпе.
Не подавая вести о себе,
Мне хочется услышать одинокий.

Мне хочется в музейной тишине
Войти в картину в итальянском зале.
Чтобы меня на ней Вы не узнали,
Мне хочется в музейной тишине.

Мне хочется в далекую страну.
Под звуки затихающих мелодий,
Которые меня от вас уводят,
Мне хочется в далекую страну.

12.1986 - 01.1987 г.

До вас пусть эхом долетит,
Кружась по замку прихотливо,
Пускай в мелодии звучит
Размеренный рефрен речитатива.

Пускай кружится лунный свет
Мелодиями призрачных хоралов
Над городом, где улиц нет,
Есть только номера кварталов.

Сюда не вырваться письмом,
Ни телеграммою короткой.
Здесь не разрушит сна заслон
Тревожно трель междугородки.

Здесь глаз всевидящий меня
На страшном лишь суде отыщет.
Изведав жаркого огня,
Я обращаюсь в пепелище.

Не скроет эту черноту
И белых плит каррарский мрамор.
Ушедшему за ту черту –
Пусть тучи проливают траур.

Пускай все это скроет мрак
Без эпитафий на граните.
Вы в памяти мелькнувший знак
Мгновенья боле не храните.

***

Сестра моя, твой шелковый платок
Ограда и последняя награда.
Ты опусти его на бугорок
И реквием любви взлетит над градом.

Над серым холмиком земли
Сплелась зеленая ротонда.
Далеким голосам внемли –
Вот колокол плывет за горизонтом.

Храня молчания обет
Застыли вдоль аллеи мирты...
Последний кадр. Зажегся свет.
Конец. Мелькающие титры.

Январь 1987 г.

На тех перекрестках, где ваших следов не найти
И самым внимательным, точным и пристальным взглядом,
Когда мне случалось по этим дорогам идти,
То я проходил этот путь с Вами мысленно рядом.

Я шел, избегая на Ваши следы наступать,
Как будто – цветы или хрупкого льда арабески,
Как будто движеньем неловким могу повлиять
И сдвинуть на чаше весов у Судьбы разновески.

А если, внезапно, вдали поутру торопливо
Мелькал силуэт, отделенный от многих рядов,
То значило – день для меня начинался счастливо,
Я шел позади и чуть слева от Ваших следов.

И вдоль многоточия Ваших следов – невидимок
Под кронами лип, по асфальту тенистых аллей,
Пунктиром ложась невесомо, неслышно, незримо,
Другие следы пролагали свою параллель.

Я вас ожидал в кружевном обрамленьи альтанки
Во время блестящих аккордов весенних приветственных гроз.
Но, вьющихся струнами струй кабошонной огранки,
Мы были расколоты вдоль и разбросаны врозь.

Из книги судéб как-то выхватил пару страничек,
Они разлетелись по свету – лови на ветру!
Теперь с синевой горизонта Ваш парус граничит,
Я не дозовусь и оргáна лавинами труб.

Где теплое море ленивой ладонью ласкало
В полуденном зное замшелые лбы валунов,
Мой крик улетал к парусам уплывающим алым,
И падал он эхом отвергнутым вновь.

Из брызг янтаря мимолетности четверти взгляда,
Что море на берег плескало прозрачной волной,
Я четки низал на извечную нить Ариадны,
И как драгоценность носил ожерелье с собой.

В той дивной стране, где сплелись в невозможный орнамент
Декабрь и июнь неделим, и апрель с сентябрем,
Наверное, там оказался бы я рядом с Вами,
Но в эту страну мы теперь уже не попадем.

В чем Вас упрекать суесловью досужего вздора?
Не дам основанья ни шагом своим, ни лицом.
Был Вами пленен, Незнакомка, но не суждено нам,
Разомкнутость рук замыкается Вашим кольцом.

Февраль 1987 г.

Я попрошу Вас о немногом...
К моей мольбе не будьте Вы глухи!
Позвольте мне о Вас молиться Богу
И посвящать свои стихи.

Еще такого не бывало –
Презрев веселие ночей,
Ищу в разгаре блеска бала
Уединенья у свечей.

И, замерев пред образами,
Не поднимая головы,
Беседую пред Богом с Вами
В том храме, где молились Вы.

В узорах кованой ограды
Ваш сад застыл, как изумруд.
Мне случай даровал награду,
Когда Вы появились тут.

Пускай покажется Вам странным,
Но вот уже немало дней
Найти пытаюсь неустанно
Ваш вензель в кружеве ветвей.

Меня заставили страдать Вы,
Когда блуждая меж стволов,
Вас закружил, касаясь платья,
В своих объятиях Эол.

На Вас все взоры в восхищеньи,
Блестящих кавалеров круг,
Но от такого поклоненья
Вы не теряете подруг.

Судьбы прекрасной баловница,
Вас, верно, ангелы хранят!
Вокруг смеющиеся лица –
Но нету среди них меня.

Позвольте улететь мечтами
В прекрасный вдохновенья час,
В век девятнадцатый мне с Вами,
Позвольте выдумать мне Вас.

Прошу простить великодушно,
Что исповедуюсь я Вам,
Но для Актера зритель нужен
И нужен слушатель словам.

И в этот век рациональный –
Кто виноват, что он таков?
Чуть-чуть фантазии и тайны
Мы просим у судьбы тайком.

март 1987 г.

Мне Ваша холодность мила,
Хотя я от нее страдаю,
Хоть дальний свет не обжигает,
А лишь касается меня.

  Он лишь касается меня.
  Но с восхитительною болью
  Ваш свет, хоть не зовет с собою,
  Но и не гонит от себя.

Предоставляя мне права
На бескорыстное служенье,
Во взгляде, прячущем смущенье,
Читать печальные слова:

  "Прошу, замрите вдалеке.
   Не потревожьте, Бога ради,
   Дорожки лунной на реке,
   Застывшей на зеркальной глади.

Тепла не ждите от меня.
Вас на заснеженных просторах
Луна сквозь ледяные шторы
Согреет более, чем я."

  Мне Ваша холодность мила,
  Хотя я от нее страдаю.
  Но все равно я повторяю:
  Мне Ваша холодность мила.

И в этом сумраке теней
Пускай молитва Вам поможет
Печалей Ваших не умножить
Воспоминаньем обо мне.

2 июня 1987 г.

Зимою, в тот далекий год,
Поземка нитями струилась
И нам под ноги гололед
Осколком зеркала стелила.

День был окутан как туманом
Белесым светом января.
Старательно и неустанно
Он снегом город обрамлял.

Вдоль улиц, снегом занесенных,
Вдоль старой крепостной стены,
Между деревьями по склону,
Не торопясь, бродили мы.

И вспышкой озарится память,
Как в занавесках серых туч.
В притихшем небе плыл над нами
И таял солнца краткий луч.

И это было так недавно,
А ведь прошли уже года.
Друг друга медленно и плавно
Сменив, уплыли навсегда.

Но в ночь, горящую свечами,
Случайно опустив глаза,
Среди ветвей вдруг замечаю –
Горит смолистая слеза.

Когда под снегом город тонет,
Качаясь в белой колыбели,
Свои пушистые ладони
Ко мне протягивают ели.

3 июня 1987 г.

Из памяти моей ты унеси меня,
Из плена моего, что хуже тлена.
То пепел прошлых лет в моих струится венах, –
Укрой своим огнем от черного огня.

Но как похоронить? Ужель с предсмертным стоном?
И обращая в прах на тяжких жерновах,
Что прежде гимном пел, летит печальным звоном
И мессою звучит на тех похоронах.

Поблекшие тона под сводами собора –
Не обновятся вновь былые образа.
В развалинах лежит цветущий прежде город.
Под утро я умру, закрой мои глаза.

20 сентября 87.